29.08.2024
В Нижнем Новгороде на проходящем в Оперном театре фестивале «Современная музыка: Шостакович, Мейерхольд, Шнитке» исполнили Первую симфонию Альфреда Шнитке. Программа концерта реконструировала историческую премьеру сочинения, впервые прозвучавшего в 1974 году в тогдашнем Горьком. Чем полвека спустя эта партитура может поразить и увлечь современного слушателя, рассказывает Георгий Ковалевский.
Вместе с Федором Ледневым Молодежный симфонический оркестр добился мощного звучания музыки
Фото: Нижегородский театр оперы и балета
Первая симфония Альфреда Шнитке — особый случай в истории музыки. Написанная практически одновременно с последней, Пятнадцатой, симфонией Шостаковича, она открыла в отечественной культуре новую страницу, знаменуя наступление иной эстетики, той, что уже не была ограничена устоявшимися в начале XX века академическими правилами и нормами. Почти за десять лет до «Репетиции оркестра» Феллини, используя приемы инструментального театра, Шнитке создал нечто подобное, собственную версию Апокалипсиса, развернув колоссальную панораму стилей и жанров, смешав в невероятном коктейле возвышенное и банальное, элитарное и площадное. Начатая на излете 1960-х годов симфония была завершена в начале 1970-х, и автор почти не надеялся на исполнение столь радикального сочинения. Но благодаря поддержке друзей, а также ряду благоприятных обстоятельств все получилось. Дирижер Геннадий Рождественский взялся за подготовку грандиозного опуса, возглавлявший оркестр Горьковской филармонии Израиль Гусман предоставил для мировой премьеры свой коллектив, а работавший тогда председателем правления Союза композиторов РСФСР Родион Щедрин подписал официальное разрешение. 9 февраля 1974 года при небывалом ажиотаже симфония Шнитке была исполнена в Горьком, после чего в газетах появились полярные суждения. Музыковед Светлана Савенко в «Ленинской смене» написала о достоинстве этой музыки, связи времен и о «диалоге прошлого с настоящим», зато в «Горьковской правде» некий «рабочий Щелоков» усмотрел «надругательство над революционными песнями», а также «безысходность и пессимизм». Сам факт появления противоположных оценок события в советской прессе стал вопиющим прецедентом, после еще одного исполнения в Таллине Первая симфония надолго потеряла шансы быть услышанной вживую и распространялась в магнитофонной записи с той самой горьковской премьеры.
Возвращение Первой симфонии спустя 50 лет в Нижний Новгород—Горький тоже стало возможным благодаря удачно сложившимся обстоятельствам. На 2024 год приходится 90-летие со дня рождения Шнитке; Союз композиторов России проявил инициативу, худрук Нижегородского театра оперы и балета Алексей Трифонов ее поддержал, предоставив площадку. Дирижер Федор Леднев, один из самых авторитетных интерпретаторов современной музыки, согласился встать за пульт, а поддержка Минкультуры России позволила приехать в Нижний Российскому национальному молодежному симфоническому оркестру.
Программа концерта полностью повторяла событие полувековой давности: «Прощальная», фа-диез минорная, симфония Гайдна и Первая симфония Шнитке, однако назвать нынешнее событие музейной реконструкцией было никак нельзя. Федор Леднев разумно решил не соревноваться с Геннадием Рождественским в области эксцентрики и экспрессии, а предложить свою версию шедевра Шнитке, максимально точно придерживаясь авторской партитуры. Гайдновское «предисловие» (идея поставить «Прощальную» в первое отделение принадлежала Рождественскому) получилось сдержанным и аккуратным. Дирижер умело выстроил террасную динамику (очень хороши были мягкие, чуть слышные повторы фраз в первой части), подчеркнул штрихи, выделил нежные соло духовых, высветлил фактуру. Музыке, правда, порой не хватало огонька и барочной упругости, к которой современного слушателя уже приучили приверженцы «исторически информированного исполнительства», но тут с самого начала стояла другая задача, поэтому чуть мерцающий Гайдн «на пуантах» стал прекрасным мостиком к образу расколотого противоречиями мира, представшего во втором отделении.
Ставшая в свое время время «энциклопедией» оркестровых и музыкальных стилей Первая симфония сегодня уже не воспринимается как дерзкий вызов, зато еще очевиднее подчеркивает блестящее владение Шнитке классическими формами и его дар настоящего драматурга. Пестрая смесь из осколков ура-патриотических маршей (автоцитата из музыки к спектаклю «Гвозди»), барочного кончерто-гроссо (саундтрек к фильму «Похождения зубного врача»), джазовых импровизаций с электрогитарой, трубой и саксофоном (в премьере принимал участие ансамбль «Мелодия» под руководством Григория Гараняна), вариаций на тему «Dies irae» (почти в духе берлиозовской «Фантастической симфонии»), гетерофонного «хора» струнных (цитата «Sanctus» из григорианских мелодий), фрагментов из Бетховена, Чайковского, Грига и Штрауса структурирована в Первой симфонии строгими математическими рядами. Внешне звучащий хаос на самом деле безупречно выстроен, и Федор Леднев умело подчеркнул красоту этой невероятной мозаики, увлекая за собой музыкантов из Молодежного симфонического, которые не без труда разместились на небольшой сцене.
Дифференцировав голоса фактуры, обозначив четкую ритмическую сетку даже в алеаторических эпизодах, выстроив динамические нарастания и катастрофические обвалы, дирижер добился мощного воздействия этой музыки, вообще-то свободной от публицистического пафоса, с которым опус часто связывали. Слова «трагическая и прекрасная хроника нашего времени», которые Шнитке предпослал премьерному исполнению (в связи с со своей работой к фильму Михаила Ромма «Мир сегодня»: музыка финала Первой практически полностью вошла в картину), могут быть отнесены не только к рубежу 1960–1970-х, но и к 20-м годам XXI века. И подобно тому, как военные симфонии Шостаковича воспринимаются теперь не просто как отражение ужасов Великой Отечественной, но как саги об извечном противостоянии добра и зла, Первая Шнитке получает сегодня новые смыслы и коннотации. Последние такты симфонии — цитата заключительных скрипичных вздохов из «Прощальной». Музыка Гайдна звучит из динамиков в записи, в то время как сидящие на сцене скрипки дотягивают протяжную педаль, после чего, так же как и у венского классика, уходят со сцены. Репетируя премьеру, Геннадий Рождественский предложил после ухода всех со сцены снова повторить начало, когда музыканты по очереди заходят из-за кулис, разыгрываясь на своих инструментах. В нынешней версии этого делать не стали, и от этого первоначальный замысел стал более пространен и многозначен. Шнитке не заканчивает свою симфонию «утверждением жизни из пепла», а задает вопросы — что будет дальше? выживет ли этот мир? — попытаться ответить на которые может каждый слушатель.
