Молодой пианист и композитор Эльмир Низамов, заведующий кафедрой композиции Казанской консерватории – автор многих песен, мюзикла «Алтын Казан» и оперы «Чёрная палата», а также других произведений разных жанров.
В 2013 году его сочинение «Небесное движение» для большого симфонического оркестра представляло Россию на конкурсе «Международная трибуна современной музыки», организованном Международным советом по музыке ЮНЕСКО (International Music Council) и Европейским вещательным союзом (European Broadcasting Union).
В 2016 году это сочинение было исполнено старейшим оркестром филармонии Монте-Карло под управлением Александра Сладковского. В 2015 году в Казани с огромным успехом прошла премьера оперы Низамова «Чёрная палата».
В 2020 году вышел киносериал «Зулейха открывает глаза», снятый по одноимённому роману Гузели Яхиной. Саундтрек к нему – «Звезда надежды» – написан Низамовым, а исполнила его Эльмира Калимуллина. Эльмир Низамов – лауреат Премии Президента Российской Федерации для молодых деятелей культуры (2020).
В августе 2022 года опера «Чёрная палата» была исполнена в Булгаре (Татарстан) на празднованиях, посвящённых 1100-летию принятия ислама Волжской Булгарией.
В беседе с Людмилой Лавровой Эльмир Низамов рассказывает о себе, о жизни и о своих произведениях.
– Эльмир, какие чувства вы испытали, когда узнали, что вас наградили Премией Президента Российской Федерации?
– Радость. И большую ответственность, что нужно работать ещё больше.
– Расскажите, пожалуйста, о церемонии награждения в Кремле.
– Церемония долго откладывалась по причине «ковидного» года, но в итоге состоялась в Екатерининском зале Кремлёвского дворца. Всё было торжественно и красиво. Награды в тот день вручал С. В. Кириенко.
– Как у вас родилась опера “Чёрная палата”?
– Идею о создании оперы о Чёрной палате в январе 2012 года мне предложил Народный поэт Татарстана, автор либретто опер Резеды Ахияровой «Любовь поэта» и «Сююмбике» Ренат Харис. Мне очень понравилась история о Чёрной палате. До этого мы с Ренатом Магсумовичем сочинили мюзикл «Алтын Казан» и мне понравилось, что либретто «Чёрной палаты» было написано в жанре трагедии – контрастом к мюзиклу. И я тут же взялся за музыку.
– Скажите, пожалуйста, почему “Чёрную палату” решили показать в Булгаре?
– «Чёрная палата» изначально писалась для показа в живых декорациях, поэтому был выбран формат одноактного спектакля в 1.15 минут (большой спектакль смотреть на улице было бы просто неудобно). Однако тогда не получилось это осуществить, и решили показать спектакля на театральной сцене. В этом году такая возможность появилась. Этот год юбилейный – 1100-лет принятия ислама Волжской Булгарией, и на протяжении всего года проходит много событий, связанных с этой датой и территорией.
– В ХХ и XXI веках очень редко встречаются развёрнутые вокальные партии в операх, в основном, речитативы. Как Вам удалось создать так много настоящих вокальных партий и ансамблей?
– Я очень люблю мелодию и мне всегда хотелось, чтобы мои спектакли были богаты ею. И то, как написано либретто, позволяло мне это сделать. Тексты арий и дуэтов написаны на татарском языке высоким поэтическим слогом, а сухие речитативы не смогли бы раскрыть того, что там написано. Кроме того, в «Чёрной палате» мне хотелось продолжить те традиции, которые были заложены татарскими композиторами-классиками. А классическая национальная опера у татар не мыслит себя только как речитативная опера.
– Расскажите, пожалуйста, в чём заключается участие композитора в процессе постановки оперы, в частности, “Чёрной палаты”?
— Композитор в опере – не просто автор красивых мелодий, речитативов и музыкальных дивертисментов. Композитор в опере изначально выполняет функции режиссёра. Темпо-ритм спектакля, смысловые и драматические акценты, всё это уже должно быть заложено в музыке.
Конечно, когда за постановку берётся непосредственно режиссёр, он может внести свои коррективы, но главная задача оперного режиссёра – найти сценическое и визуальное решение того, что уже имеется в музыке и либретто. И во время постановки я всегда был рядом с режиссёром Георгием Ковтуном, рассказывал о своём замысле, а он иногда просил меня дополнить музыкальную партитуру недостающими номерами. Так, например, появились два дополнительных дуэта, которых изначально не было.
– Как вам работалось с Георгием Ковтуном? В чём, по-Вашему мнению, особенность его режиссёрского языка?
– Георгий Анатольевич – большой мастер, одержимый тем делом, которое делает. Одержимый в хорошем смысле этого слова. Работалось с ним легко. Он был очень чутким к моей музыке. Услышав лишь несколько тактов арии или сцены, он сразу же приступал к её постановке и находил такие решения, благодаря которым музыка начинала раскрываться ещё больше.
Я ему очень благодарен за доверие мне, он ни разу не лез в партитуру и не пытался что-то подладить под своё режиссёрское видение. А наоборот, всё рождал из музыки. Единственное о чём он просил, это написать недостающие номера для большего раскрытия сюжета и образа героев. За всё это я ему очень благодарен.
– После премьеры «Чёрной палаты» в казанском Театре имени Карима Тинчурина артисты качали на сцене Георгия Ковтуна вместе с многочисленными букетами цветов, которые Георгий умудрялся держать в руках. Бывали ли на ваших других премьерах такие же случаи?
– Пока такого больше не было. Надеюсь, что подобных моментов будет ещё много. Команда, работавшая над постановкой «Чёрной палаты», – потрясающие люди, и у нас действительно сложилось ощущение семьи.
– Опера “Чёрная палата” – о событиях, произошедших много веков назад. Как к вам приходят идеи о том, какая именно должна быть музыка в исторической опере?
– Если посмотреть на большинство сюжетов классических опер, – это либо эпос, либо сказки, либо истории давно минувших дней. Это позволяет авторам фантазировать и писать практически любую музыку. Что касается того, как я решал, какая музыка должна быть, то для меня очень важно, чтобы либретто и сама история имели очень органичное музыкальное воплощение.
Идёт работа с архетипами. Ты используешь те музыкальные приёмы, которые передают ощущения, в которые ты хочешь погрузить своего слушателя. Во многом это делается интуитивно и главное – добиться ощущения «верю».
– XXI век – век “режоперы” (режиссёрского произвола в опере). Позволили бы вы режиссёрам ставить свою «Чёрную палату» на помойке, как это часто встречалось в разных театрах мира с известными классическими операми, а артистов одеть в джинсы и майки или вообще раздеть, как раздели догола певцов в “Саломее” в Германии?
– Если этого требует сюжет и меня убеждает режиссёрский приём, то почему бы нет. Всё зависит от конкретного спектакля и материала. Эпатаж – один из приёмов искусства. Другой вопрос, какие цели он преследует. Эпатаж ради эпатажа не очень мне близок, хочется, чтобы в его основе лежали глубокие задачи.
– Как вы считаете, почему такое распространение получила режопера и нужно ли каким-нибудь образом пытаться это прекратить?
– Я не сторонник запретов в искусстве. Искусство изначально – зона поиска, а, значит, свободы. Автор свободен в тот момент, когда создаёт своё произведение, так же как и зритель свободен в том, чтобы принимать или не принимать то, что сделал автор. Время – лучший цензор. Всё рано или поздно встанет на свои места.
Насчёт того, почему сегодня упор идёт больше именно на режиссерский театр: режиссёр – самая молодая профессия в череде театральных профессий.
Когда-то фигура режиссёра была номинальной даже в драматическом театре. А сейчас её расцвет. Мы давно живём в эпоху пост-текста (контекста) и идея о том, что все смыслы высказаны и осталось лишь эти знакомые смыслы рассматривать под разными углами, давно стала ведущей в искусстве. Просто кто-то это делает талантливо, кто-то не очень. Я думаю, здесь можно говорить только об этом.
Голое тело в одном случаи лишь чистый эпатаж, в другом – пронзительный жест, без которого спектакль многое потеряет. А разобраться в том, что есть что, может помочь только насмотренность и личная чуткость зрителя.
– В ваших произведениях много красоты – мелодии красивые, а в постановках красивое всё – артисты, декорации, костюмы. Могли бы вы сказать, что такое для вас красота?
– Красота – некая истина в искусстве или в жизни. Я это чувствую на интуитивном уровне. Это то, во что ты веришь, то, что тебя убеждает. Когда пишу музыку, я могу моментально найти что-то или долго перебирать множество вариантов, созвучий, интонаций и только в тот момент, когда я понимаю, что меня это убеждает, я это фиксирую. Так рождается красота в музыке для меня.
– Считается, что красота требует жертв. Она действительно их требует? Если да, то каких и от кого?
– Человек всегда хочет добиться совершенства в том, что он делает, и чаще всего для этого нужен большой труд. А труд предполагает, что ты тратишь свои силы и время на достижение результата. Другой вопрос – называть это жертвой или нет. Потраченные балериной годы в балетном зале – это жертва или её счастье воплощать свою мечту? С какой стороны посмотреть.
Я считаю, что мы все так или иначе делаем то, что хотим делать, иначе бы мы это не делали.
– Чем отличается талант от гениальности?
– Талант для меня – это человек, который открывает новую страницу в книге, начатой творцами до него. Гений же – тот, кто начинает писать свою книгу. Поэтому талант чаще бывает замечен, нежели гений.
Чтобы распознать талант, нужны люди, разбирающиеся в каком-то деле. Гения, наверное, может распознать только время. Иногда эти понятия могут сойтись в одном человеке: для современников он может быть талантом, и лишь потомки смогут осознать, что он был гением. Например, Моцарт или Пушкин. Но могут и не сходиться, мало ли примеров непризнанных при жизни гениев, таких случаев, наверное, даже больше.
– Пушкин считал, что “гений и злодейство – две вещи несовместные”. А вы как считаете?
– Я считаю, что мир настолько сложен и многообразен, что мало того, что это может быть совместимо, это может ещё иметь различные формы сочетаний. Другой вопрос, что мы называем злодейством. В Библии есть фраза – «благими намерениями вымощена дорога в ад». Я думаю, что мало кто из злодеев напрямую действует из соображений «я злодей и мой путь – творить зло». Чаще всего это, наоборот, борьба за справедливость или защита. Как укус змеи, которая чаще нападает, когда защищается.
Если человек демонстрирует какие-то выдающиеся способности в каком-то деле, это не значит, что его система ценностей и жизненные ориентиры будут совпадать с вашими, а то, что отличается от нас и наших взглядов, часто нами воспринимается как злодейство.
– Что такое современность вообще и современность в искусстве, в частности?
– Современность – это как мы живём каждый день, образ жизни, мысли.
А современность в искусстве – это то, что резонирует с людьми сегодня, на что есть социальный запрос, и задача художника это почувствовать и воплотить в своей работе, если, конечно, он хочет быть услышан своими современниками, ведь он может и не преследовать такой цели и творить только для себя.
– Вы написали на своей странице в соцсетях, что вы считаете счастьем. Позволю себе процитировать: «Счастье – череда маленьких радостей, которую человек создаёт себе сам. Иногда – вопреки, иногда – благодаря, но сам». А что такое вдохновение?
– Вдохновение – внутренний заряд, творческая беременность. Когда не можешь успокоиться, пока не запишешь то, что внутри у тебя бурлит.
– А любовь?
– Любовь есть жизнь. Жизнь есть любовь. Это закон мироздания, без которого не возможно было бы ничего.
– В опере “Чёрная палата” речь идёт о благородстве и самопожертвовании. А в сюжете многих опер есть предательство. Откуда оно берётся? Почему люди совершают предательство?
– Потому что человек соткан из противоречий, которые появились вместе с рождением человека. К тому же, человек слаб. Мужчина может бросить жену с детьми, мать – оставить ребёнка, а брат убить брата, и в каждом случаи могут найтись весомые причины, почему человек так поступил.
Я всегда задавался вопросом: почему Бог не принял дар Каина и принял дар Авеля, зачем он поставил братьев в состояние заведомой несправедливости? Ответа на этот вопрос у меня нет, наверное, зачем-то это было нужно.
Беседовала Людмила Лаврова
