С каждым сезоном Московский ансамбль современной музыки обрастает все новыми проектами, обращенными к молодым композиторам. В течение года исполнители регулярно ездят по России, находят перспективных авторов и буквально их выращивают: от «Композиторских читок» (совместного проекта с Союзом композиторов России) до резиденций. На концерте Spheres в «Центре Искусств. Москва» сочинения композиторов среднего поколения сочетались с работами участников «читок». Их объединяла сквозная тема – взаимоотношений с пространствами или объектами.
Багатели Дмитрия Курляндского – музыкальные открытки к работам Юона, Кончаловского и Серова (писались для Музея русского импрессионизма) – создавали звуковую среду к картинам. Для слушателей знание контекста совсем не обязательно, но отсылки к живописи создают поле смыслов, где движение смычка о край стола воспринимается как скрип старинных ворот, зигзаги канцелярской линейки – как скольжение коньков, а отдельные ноты у шкатулок – обрывки звуков комнаты. Объекты в этом сочинении задают тон и характер партий инструментального ансамбля. В еле уловимый пейзаж Курляндского в исполнении МАСМ и композитора Романа Пархоменко (объекты) постоянно вторгались звуки поездов метро, ведь Центр расположен под землей, практически вплотную со станцией «Кропоткинская». Наиболее удачными оказались исполнения первых багателей, в последней же миниатюре фактура часто рвалась из-за внешних раздражителей.
Если в пьесах Курляндского создавался эффект дополненной реальности, то у Владимира Раннева действовал обратный принцип: идеи распада или разрыва, как на рассыпавшихся от времени фресках. В сочинении P est na. iss O ex glo æ заложены фрагменты (отдельные ноты и обрывки фраз) из Мессы Палестрины – они в течение всей пьесы звучали в партии фортепиано. В эту пунктирную линию проникали шумящие и пустоватые фразы духовых. Идея раздвоенности была обыграна пространственно: пианист Михаил Дубов находился перед слушателями, а флейтист Иван Бушуев и кларнетист Олег Танцов – за сценой.
Игра с перемещением музыкантов продолжилась и в сочинении Павла Карманова «Подарок самому себе на День рождения». Здесь за сценой начинали и заканчивали пьесу Иван Бушуев и виолончелистка Ольга Дёмина; Михаил Дубов оставался за роялем. Пространственность в этой пьесе выражалась не только в том, где находились исполнители, но и в партиях разных инструментов: флейта большую часть времени звучала матово, как бы подражая альту (в оригинале прописан именно он), виолончель и фортепиано то проявлялись, то расфокусировывались, производя смены ракурсов с филигранной ритмической и интонационной точностью.
У композиторов «читок» пространства были выражены более абстрактно. В пьесе Антонины Шашкиной с непроизносимым названием «ЪЕЪ-Вариации» кларнетист существовал в виртуальном поле: акции и звуки, которые исполнитель выбирал сам, были прописаны в разных квадратах партитуры. Сочинение устроено очень гибко и может длиться до нескольких часов, Олег Танцов показал его короткую версию – буквально на 5-6 минут. Другое необычное решение формы предложил Даниил Посаженников: пьеса для ансамбля twelve quiet’s breakfasts буквально разваливалась на глазах, но так было задумано композитором, потому что он хотел избежать четко опознаваемой структуры. «Маячками» формы стали отдельные зацикленные звуки, появлявшиеся у разных инструментов.
За основу сочинения Spheres Роман Пархоменко взял звуки природы. Композитор перерабатывал естественное звучание окружающей среды в музыкальные элементы – ритм и тембры. Несмотря на то, что МАСМ на сцене оставался в классическом расположении, в произведении ощущался эффект объемного пространства. Это достигалось благодаря хорошему чувству инструментальной фактуры, где тянущиеся и гладкие звуки наслаивались на короткие и шершавые акценты. В «Центре Искусств» вывешено несколько пейзажей Рериха и других художников, поэтому публика могла не только воспринимать пространство аудиально, но и визуально.
