6 февраля в музее Скрябина прошел концерт «Игра двух городов». Выступил ансамбль студентов Академии музыки им. Гнесиных и Московской консерватории – Reheard. Молодые исполнители представили программу из произведений современной русской академической музыки. В один вечер можно было услышать и молодых композиторов, и признанных мастеров. Такой возрастной разброс дал повод сравнить разные поколения авторов.
В концерте прозвучали сочинения одиннадцати композиторов. Четверо из них — Дмитрий Мазуров, Лилия Исхакова, Полина Коробкова и Сергей Леонов — представили мировые премьеры, а Исхакова и Леонов еще и посвятили свои новые произведения ансамблю.
При всем разнообразии репертуара была выстроена гармонично. Концерт открыла «Монодия. По прочтении Еврипида» Сергея Слонимского, написанная для скрипки соло в подражание сцене из древнегреческой трагедии. В пьесе ощущается изящная филигранная работа старого мастера со звуком. Через три дня стало известно о смерти композитора, о чем мы все глубоко скорбим…
Ученица Слонимского Настасья Хрущева представила короткую минималистичную зарисовку «Coub». Название, вероятно, отсылает к сайту-видеохостингу, позволяющему публиковать короткие зацикленные видеоролики с несинхронным звуковым сопровождением. Николай Хруст написал долго тянущуюся пьесу для кларнета «Cleavages» («Расщепления») с типичным для композиторов пояснением, мало что объясняющим: «В этой пьесе звуки отражаются сами в себе, удивлённо взирая на своё отражение. Музыка то разбивается на множество излучин, то возвращается в единое течение подобно реке. Исполнитель то существует с инструментом едино, то инструмент “отпочковывается” от своего “родителя” и как бы вглядывается в него с изумлением, узнавая в нём себя». Впрочем, и Слонимский, и Хруст исследуют природу звука, уплотняя, расширяя и даже раскалывая его, согласно последнему названию.
Владимир Ладомиров, судя по названию партитуры “Белый шум”, должен был осмыслить феномен белого шума. Однако замысел оказался весьма туманным – треск древка, свисты, мультифоники и глиссандо больше напоминали скачки на ипподроме, чем фоновый шум. Наверное, одним из лучших произведений стала пьеса Дмитрия Мазурова «Hauntology» для басовой флейты, бас-кларнета, скрипки, виолончели и фортепиано. В современной трактовке хонтология означает «тоску по будущему, которое так никогда и не наступило». Акустическими средствами Мазуров воспроизвел электронику. Во всем слышалось тонкое чувство меры, вкуса, звука. Почти все второе отделение заняла молодежь. Их пьесы отличались то статикой, как у Олега Крохалева, Лилии Исаковой и Сергея Леонова, то размышлениями на тему современных техник, как у Льва Тернера, то смелостью сочинить что-то очень простое и медитативное, как у Полины Коробковой. Среди молодых на контрасте выделялся известный современный автор Алексей Сысоев с сочинением «Марсиас» для флейты соло. В этой пьесе он размышляет об итальянском композиторе Сальваторе Шаррино: «Шаррино один из тех немногих художников, который, создавая свой мир, заполняет его собой полностью. Остальным не остаётся места на его территории. Вы не можете быть под влиянием его, и оставаться собой, а неумолимо превращаетесь в его клон, такова плотность его собственного мира. При этом обаяние этого мира настолько сильное, что от него очень сложно избавиться. Понимая это, я не торопился с написанием, но довольно длительное время пытался держать инструмент в руках и писать так, как будто впервые его вижу».
