Сегодня все чаще концерты, помимо музыки, представляют познавательную программу для слушателей. Такие проекты есть в Филармонии, ММДМ, Консерватории, Российском национальном музее музыки, Лофт Филармонии… Ведущие музыковеды или сами музыканты рассказывают об истории произведений, инструментах и исполнителях. Такое общение облегчает восприятие музыки, а также делает образ музыканта более близким. Этого формата придерживается и цикл концертов в «Зарядье» под названием «Я – композитор». 19 октября в Малом зале концертного комплекса прошел подобный вечер, посвященный профессору Московской консерватории, композитору Александру Чайковскому.
Как подсказывает название, основным героем таких встреч является сам автор музыки. Он рассказывает о себе и своем творчестве, отвечает на вопросы слушателей. Проект весьма актуальный, так как для немузыкантов композитор – явление еще более загадочное, чем исполнитель, а для большинства это скорее профессия прошлого. Эти встречи, созданные Союзом композиторов России, позволяют познакомить юных и взрослых слушателей с современными авторами и приоткрыть завесу тайны сочинения музыки.
Александр Чайковский, обладатель столь узнаваемой фамилии, с которым состоялась беседа, признался, что одно время хотел взять псевдоним. Причина заключалась в том, что коллега композитора предупредил его о возможных трудностях и путанице, рассказав случай, когда композитору Борису Чайковскому (его дяде) прислали авторские деньги за Петра Ильича Чайковского. Однако, менять фамилию запретил отец, заметив: «Попутают, попутают, потом привыкнут…»
Кроме трогательной реплики от маленького слушателя из зала – кто был вашим самым первым другом? – (им оказался, конечно, рояль!), прозвучал вопрос о композиторах прошлого. Ответ был парадоксальным: «Кого я совершенно не понимаю – это Бах. Как можно было написать такую (гениальную) музыку?! Тем более в таком количестве. Я не могу также понять, как можно было в до-мажорном Концерте Моцарта сочинить такую вторую часть. В Третьей симфонии Бетховена непонятно вообще все. Я бы сказал, что я это со злобой не понимаю. Я не смогу так написать при всем желании. Это уже больше, чем зависть. Но мне нравится, что большую часть музыки я понимаю».
Не обошлось и без интересных автобиографических моментов: «До сих пор, начиная писать что-то новое, я не убежден, что я – композитор. Я начал писать очень поздно – в 20 лет. Долго не мог привыкнуть, что это – главное, очень долго сомневался. В 5 лет я записал каракулями марш, листочек, с нотами которого у меня хранится до сих пор. Потом я ушел в пианисты, хотел стать великим пианистом. Почти что стал, но переиграл руку. Не надо было по восемь часов учить этюд Листа “Дикая охота”!»
После знакомства с композитором состоялся концерт при участии Ярославского Академического губернаторского симфонического оркестра под управлением Мурада Аннамамедова. В первом отделении оркестр и солисты – скрипач Никита Борисоглебский и альтист Назар Кожухарь – исполнили концерт «Далекие сны детства» Александра Чайковского (1988). По словам автора, толчком для создания этого произведения стали кадры с маленьким Обломовым и музыкой Беллини из фильма Михалкова «Несколько дней из жизни И.И. Обломова».
Композитор отметил, что часто пишет музыку для конкретных солистов. Это произведение он написал по просьбе Виктора Третьякова и Юрия Башмета. Сочинение представляет собой трехчастный цикл, в первой части которого солисты сливаются в экспрессивном, мучительно-напряженном порыве, во второй соревнуются в виртуозности – часть насыщена взмывающими пассажами, по звучанию напоминающими рой пчел. В финале возникает медленное шествие, в котором музыка постепенно достигает предельного эмоционального напряжения. Эффектно звучит в нем соло фортепиано на фоне тремоло оркестра и пиццикато солистов.
Второе отделение открылось исполнением музыки из оперы Дж. Россини «Севильский цирюльник», номером, который не был заявлен в программе, и, как показалось, не совсем хорошо отрепетирован оркестром. Далее прозвучали произведения, специально отобранные Александром Чайковским: Концерт для мандолины и струнных Дж. Паизиелло и Концерт для мандолины (скрипки), струнных и basso continuo Дж. Перголези. Свой выбор композитор объяснил тем, что эти сочинения входят в репертуар замечательной солистки, участницы концерта, выпускницы Российской академии музыки имени Гнесиных – Екатерины Мочаловой. Она блестяще исполнила партию мандолины в обоих сочинениях, хотя оркестр часто не успевал за ее виртуозной игрой.
Несмотря на то, что программа вечера была, в том числе, и для детей (ограничение 0+), эту музыку сложно назвать детской. Главным образом из-за непростого языка А. Чайковского и меланхоличных, ностальгических образов музыки, а не радостных, скорее связанных с детством. Да и сложно найти ребенка, который в состоянии был бы два с половиной часа провести в концертном зале. Однако после последнего выступления, под общее оживление юной публики на бис прозвучало юмористическое оркестровое сочинение американского композитора Лероя Андерсона «Вальсирующий кот».
Просветительский цикл «Я – композитор» включает в себя всего три концерта. В сентябре уже прошла встреча с Еленой Лебедевой, а 23 ноября ожидается беседа с Ефремом Подгайцем при участии скрипача Ивана Почекина и оркестра «Новой оперы» имени Е.В. Колобова под управлением Андрея Лебедева. Встреча с Александром Чайковским была второй в этом цикле.
После своего выступления участник концерта, скрипач с мировым именем Никита Борисоглебский специально для «Трибуны молодого журналиста» рассказал о своем сотрудничестве с Александром Чайковским:
– Никита, как Вы познакомились с Александром Владимировичем?
– Мы с ним давно уже знакомы, с начала 2000-х годов. В то время он организовывал фестиваль «Молодежные академии России». Кажется, в 2004 году он пригласил меня туда в первый раз, попросил сыграть современную музыку. На следующий год я опять получил приглашение, и с тех пор мы стали часто сотрудничать: в Санкт-Петербурге и в Москве (в рамках Филармонии).
– Вы сегодня впервые исполняли его концерт «Далекие сны детства»?
– Нет, этот концерт мы уже играли с Назаром Кожухарем с разными коллективами, в разных местах: в Москве, Вологде и Сыктывкаре. Музыка этого сочинения достаточно сложная технически и довольно большая по объему – ее сложно охватить целиком и сложно «отрепетировать». Но это далеко непростое сочинение: с точки зрения композиции и формы сделано так здорово, что не ощущаешь его длинным или затянутым. Оно как-то очень гармонично складывается, когда прослушиваешь целиком или играешь. Форма очень цельная. Мне очень нравится этот концерт в плане композиции и музыкального материала.
– Как с Вами работал композитор? Рассказывал ли об образной составляющей этого сочинения?
– Он делал маленькие технические подсказки по темпу, динамике. Давал направление, в каком ключе он себе представляет то или иное место или состояние. После этого общую картину начинаешь видеть более полно. Автор выражает в музыке свои самые сокровенные мысли. А так как композиторы обычно внутри очень скромные люди, то, конечно, они не будут говорить об этом напрямую. Правда, бывает такое, что композиторы задумывают одно, а ты играешь в несколько ином ключе. Но если получается действительно убедительно, они иногда меняют свою точку зрения. Кстати, про фильм Михалкова он мне не рассказывал — я это впервые услышал сегодня со сцены. Теперь хочу посмотреть и сравнить свои впечатления.
– Сегодня на концерте было много детей. Скажите, если бы Вы, будучи ребенком, сидели в зале, не трудно ли было воспринимать такую музыку?
– Музыка конечно не детская. Но, с другой стороны, кто говорит, что детям не надо слушать сложную музыку? Их повседневный репертуар, конечно, должен состоять из несколько других сочинений, но если их не знакомить с такого рода музыкой, когда они еще дети, то и потом они будут ее бояться. Мне кажется, что ситуация с современной музыкой схожа с появлением гаджетов. Людям более преклонного возраста гораздо сложнее принять что-то новое. Это есть и в современный культуре – в живописи, литературе. Несмотря на внешнюю сложность, современный язык — это именно то, как, с точки зрения композиторов, звучит современность. И у детей, мне кажется, даже больше шансов услышать основы этой музыки. Человек, который уже имеет большой слуховой опыт, который привык к классическому музыкальному языку, к этим гармониям, для него современная музыка может стать большим диссонансом и в какой-то момент отталкивать. А у детей еще нет этого багажа знаний, который иногда препятствует восприятию нового. Поэтому они могут открыть для себя эту музыку с какой-то другой стороны.
Наталья Поддубняк, III курс, муз. журналистика
